ЕДИНЫЙ
ЦЕНТР
ИНГРЕДИЕНТОВ

Эксперты прогнозируют скорое подорожание хлеба: в региональных бюджетах осталось мало денег на госсубсидии для обеспечения низких цен.

Минсельхоз недавно предложил создать стабилизационный фонд зерна, «чтобы обеспечить население дешевым хлебом в периоды нестабильности». Загадочная формулировка. Тут сразу возникает масса вопросов. Если мы гордимся растущим экспортом зерна, то почему вдруг боимся его нехватки? И насколько зависит стоимость хлеба от наличия такого стабфонда?

Пару лет назад чуть не разгорелся скандал. Хлебопеки говорили: либо хлеб будет дороже, либо его придется делать худшего качества. То есть речь опять-таки шла не о наличии, а о качестве. И о цене.

Sobesednik.ru обсудил будущее хлеба на фоне худеющих кошельков россиян с вице-президентом Российского Зернового союза Александром Корбутом.

– Откройте тайну – у нас нет запасов зерна?

– Есть. Существует интервенционный фонд, благодаря которому удается регулировать закупочную цену у производителей.

То, что предлагается, ничем не отличается от интервенционного фонда, кроме одного: планируют закупать зерно, которое будет использоваться для продовольственных целей, то есть будет продаваться именно мукомольным предприятиям.

Но и тут ничего нового: у нас ведь была практика, когда зерно закупалось получателями (в ряде случаев ими могли выступать только перерабатывающие предприятия) в ходе биржевых торгов, – прямая поставка, которая исключала промежуточное звено.

– Это имеет смысл (если говорить о дешевом хлебе), если мукомольным комбинатам такое зерно будет продаваться по фиксированной цене, а у производителей закупаться по рыночной. Так планируют?

– Полагаю, что закупить по цене ниже рыночной они не смогут. По такой цене можно только изъять.

Эффект тут может возникнуть за счет того, что большой объем закупки. Кроме того, государство может дать льготные тарифы на перевозку, переработку... Но это все затратно. Ведь, кроме этого, потребуются и прямые бюджетные расходы на то, чтобы управлять этим зерновым фондом. В частности, это зерно надо будет где-то хранить, а элеваторы у нас частные. То есть за хранение надо платить. Получится где-то по 120 руб за тонну в месяц.

И даже если зерно будет закуплено на кредитные деньги, то проценты надо будет гасить за счет федерального бюджета (к слову, так же, как в интервенционном фонде, который, собственно, и предлагают перепрофилировать в стабилизационный). Короче, с точки зрения экономики никаких отличий.

– Тогда в чем смысл?

– Минсельхоз официально объявил, что он отказался от механизма интервенционных операций. Это одна сторона вопроса. Есть и вторая – это дополнительные бюджетные деньги. Вот вам и суть.

– Но разве для периодов нестабильности в России уже не создан специальный фонд? Росрезерв называется (или, как зовут его в народе, – закрома Родины).

– Росрезерв создан для чрезвычайных ситуаций – военное время, или какой-то серьезный кризис... Данные по количеству зерна в Росрезерве – секретные.

Но вообще-то, если уж создавать какой-то зерновой фонд, мне представляется, что лучше поручить эти 2 млн тонн брать Росрезерву, который потом (по решению правительства или президента) будет их перераспределять и направлять, куда нужно. С оплатой или без оплаты, по одной цене или по другой... Но это будет уже совершенно другой механизм.

– Но Росрезерв так же может поступать и сейчас со своими запасами, скажем, обновляя их ежегодно...

– Он и так обязан их обновлять – есть определенные сроки, периоды... Росрезерв продает зерно из интервенционного фонда и на вырученные деньги закупает новое. То есть действует во многом по принципу самоокупаемости. Ему один раз влили деньги на формирование резерва – он закупился продукцией. А потом ее периодически обновляет в соответствии со сроками хранения. С моей точки зрения, это более разумный и рациональный механизм.

– Тогда вообще непонятно, зачем изобретать велосипед...

– Но Росрезерв – это другое ведомство, другой бюджет...

Если же говорить о задаче гарантированно обеспечить мукомольные предприятия зерном в нестабильные годы, я бы подумал о более простом варианте. Например, почему эти мукомольные предприятия не могут закупить зерно в период низких цен?

Если у них не хватает оборотных средств, государство могло бы дать им льготные кредиты. Тем более, что сейчас система таких кредитов для сельского хозяйства и пищевой промышленности достаточно эффективна, и ставки там доходят до 1-2%.

Если у них не хватает мощностей для хранения, стоило бы вспомнить о том, что на старых советских предприятиях всегда создавали мобилизационный резерв запаса, соответствующий трехмесячной номинальной мощности. Заметьте, номинальной, а не фактической. Сейчас у нас эти предприятия загружены менее, чем на 55%.

Значит, если вложить небольшие деньги в модернизацию их хранилищ, дать деньги на закупку, то мукомольные предприятия смогут все вопросы обеспечения населения хлебом в нестабильные годы решать сами.

– Напомню, что речь еще шла о дешевом хлебе. Чтобы держать низкие цены, тоже, наверное, надо заложить государственную субсидию?

– Так делали (и кое-где еще делают) в отдельных регионах. Но сейчас в региональных бюджетах, думаю, денег просто нет.

Да этого и не надо делать. Если мы будем искусственно поддерживать низкие цены на хлеб, то таким образом будем поддерживать всех – и богатых, и бедных. Но, вообще-то говоря, богатые потребляют хлеба больше, чем бедные (в стоимостном выражении), значит, это будет главным образом поддержка богатых.

Поэтому проще и разумнее, на мой взгляд, вводить продовольственные талоны, о которых давно говорят. Нуждающиеся могли бы получить эти талоны (номинированные в деньгах) и покупать то, что им надо – качественный продукт. И на этом можно было бы поставить жирную точку.

Потому что объективно хлеб должен стоить дороже – если, конечно, мы хотим производить и потреблять качественный хлеб. Ну не бывает так, чтобы было совсем дешево и очень качественно. Но у нас все время борются с высокими ценами вместо того, чтобы бороться с низкими доходами...